Ивано-Франковск стал надежным тылом Украины. Он гостеприимно принял внутренне перемещенных лиц, помогает защитникам на передовой, беспокоится о языковом фронте. Многие франковцы чувствуют себя виноватыми за то, что они в безопасности. Временами не помогает даже волонтерство. Всегда кажется, что этого недостаточно, когда на востоке умирают родные незнакомцы. У каждого это происходит по-разному. Кто это профессионально скрывает, а кто опускает руки, потому что не знает, как с этим бороться. Безопасность сегодня, по сути, двусмысленна для каждого человека. Никто не знает чего ожидать завтра, однако не стоит забывать жить в водовороте событий, происходящих вокруг нас. Некоторые люди столкнулись с этой проблемой еще до полномасштабного вторжения, поэтому сейчас для них синдром уцелевшего не является новым. Некоторые люди уже привыкли жить с синдромом уцелевшего. Далее на ifrankivchanyn.
Что такое синдром уцелевшего?
Синдром уцелевшего – это чувство вины из-за того, что человеку удалось выжить в сложной ситуации, которую не смогли пережить остальные люди. Обычно это чувствуют люди, которых кто-то спас ценой собственной жизни. Кое-кто корит себя за то, что мог бы спасти товарищей, если бы больше постарался.
Этот термин когда-то использовали для тех, кто пережил Холокост, уже со временем его распространили на людей, которые уцелели после автокатастроф, стихийных бедствий, эпидемий, военных конфликтов.
Франковцы и синдром уцелевшего
Игнатюк Богдан – житель Ивано-Франковска, студент национального университета Прикарпатья имени Василия Стефаника. Он ощутил на себе этот синдром еще до полномасштабного вторжения России на территорию Украины.
«Это появилось неожиданно и это пост-фактическая мысль той личности, которая наталкивает тебя на те или иные виды деятельности в будущем. То есть это может быть какая-то злоба, ненависть или самобичевание».
Богдан считает, что последний термин встречается чаще всего, ведь ты сваливаешь на себя вину за случившееся обстоятельство. У молодого франковца было два товарища, позвавших его на празднование дня рождения. Один друг погиб в тот день погиб сразу, а другой еще продержался две недели.
Последнего пытались спасти, однако он тоже умер.
“Ты живешь с этой мыслью, что ты в последний вечер общался 41 секунду по телефону с другом. А на следующий день пожарные не могут выломать дверь квартиры без собственника, потому что по регламенту и закону это не предусмотрено. И на похоронах тебя спрашивают: «А почему ты не забрал их в вечерний клуб, если ты мог?» — И ты начинаешь этим жить”.
Во время войны Богдан гораздо хуже чувствует синдром уцелевшего. Он считает, что даже многие американцы начали замечать это за собой на территории своей территории.
Богдан уверяет, что этот синдром неизлечим. Особенно тогда, когда ты видишь, что человек, который несколько секунд с тобой общался, гибнет или теряет конечность потом.
То что пережил, парень называет ментальным ужасом. Только устойчивая структурированная психика может выдержать такое давление. Только со временем человек пытается анализировать то, что он пережил и увидел. Богдан не борется с этим синдромом. Однако советует читать больше книг, слушать музыку и задействовать свое воображение в своей психике. Можно также писать, чтобы передавать свою боль на бумаге. Помогают тоже музыкальные инструменты. Особенно тогда, когда ты только начинаешь учиться на них играть. Вопрос, который душит Богдана на протяжении всей жизни – почему не я, а они или он? Сам же пережил ситуацию, после которой задал себе впервые этот вопрос. Сложно также было отправлять друзей в последний путь. Всегда кажется, что выживший человек — он хуже, а тот, который умер — лучше. Поэтому отсюда и возникает этот вопрос.
Полномасштабное вторжение вынудило не одного человека страдать от синдрома уцелевшего. С этим сложно бороться, но с этим трудно жить. У каждого человека индивидуальный подход к себе самому. В таком случае могут помочь только психологи, если ситуация уже настолько критична, что человек не может нормально функционировать.
